КУНИНЫ ИЗ САМАРЫ

Дом Куниных в Самаре. Конец ХХ века.

Прадед мой Карп Розенберг приехал в начале 19 века в Самару из Варшавы. Занимался он торговлей и, как будто, поначалу содержал скобяную лавку. На вырученные деньги он основал новое дело – торговлю лесом. Будучи вдовцом с четырьмя детьми, он женился на состоятельной вдове, тоже с четырьмя детьми. Брак оказался удачным. В семье родилось еще четверо детей, а капитал также увеличился. Существует предание, что в пригороде Варшавы есть местечко Кунин, или Конин (еврейское написание допускает оба прочтения). Жители этого местечка договорились, будто бы, что покидая его, называться Кониными или Куниными. Так мой прадед стал в Самаре Карпом Куниным. Его старшим сыном и был мой дед Михаил Карпович Кунин.

Дед мой был довольно богатым купцом. Его дом и дома его братьев, ставших юристами, врачами и инженерами, были расположены в Самаре на Дворянской улице (теперь ул. Ленина). Большой купеческий дом №24 (или 124?) выглядел так, как и многие дома того времени. Это был высокий двухэтажный дом, нижний этаж был сложен из белого кирпича, а второй этаж из толстых бревен. Вокруг дома по цоколю было утолщение – завалинка.По фасаду было четыре окна. Когда в 1968 г. я оказалась в экскурсионной поездке по Волге,то во время стоянки в Самаре захотела разыскать гнездо своих предков. Действительно, этот дом стоял на улице Ленина. Я влезла на завалинку и заглянула внутрь. Я увидела большую чисто прибранную гостиную. В середине стоял длинный обеденный стол, вокруг него стулья, а у стены очень красивый буфет из черного дуба. Казалось, что жившие там люди только что покинули помещение. Не знаю, было ли всё это на самом деле, или же мое воображение сыграло со мной злую шутку…

Фанни Марковна Кунина (Симкина) и Михаил Карпович Кунин с детьми (слева направо): Александром, Владимиром и Капитоном.

У моего деда было три сына – Александр, Владимир и Капитон. В этом же доме жил младший брат деда Илья. Его жена Вера Константиновна была замечательная женщина, дочь известного профессора Казанского университета. У этой четы было двое детей – Константин и Лиля. Все дети моего деда и Ильи родились в Самаре до революции.

В 90-е годы ХХ века по московскому телевидению показали, как реконструируется Самара, ия своими глазами увидела, как копер разбивает дом моего деда – мистика, да и только! В том путешествии по Волге я оказалась вместе с Верой Константиновной, и это она показала наш дом. Как жаль, что не удалось войти внутрь и вдохнуть тот воздух, которым дышали мои предки. Но это было невозможно. Кругом бурлила иная, советская жизнь, и в доме жили чужие люди…

То, что я сейчас постараюсь рассказать, я знаю со слов Веры Константиновны и моей бабушки Фани Марковны Куниной.

Бабушку Фаню я всегда вспоминаю с особой нежностью. В бурное время войн и революций моя бабушка твердо придерживалась консервативных взглядов, всегда ходила в синагогу, соблюдала субботу, еврейские праздники и традиции, занималась благотворительностью. Всё это она делала всю жизнь, как бы ни было трудно, и сколько бы это ни стоило.

Напротив, Вера Константиновна не верила в Бога и придерживалась современных, просвещенных взглядов. Из её рассказов я знаю, что одно время она прятала в этом доме от жандармов известного революционера-большевика Валериана Владимировича Куйбышева, в честь которого назвали Самару после революции. Родные рассказывали с улыбкой, что когда Вера Константиновна с бабушкой ссорились, то бабушка шипела на неё из-за угла: «Большевичка… ох, большевичка…». Впрочем, Вера Константиновна была женщиной очень образованной и интересной.

Конечно, я не очень много знаю о своем деде. Знаю, что дело – торговля лесом -досталось ему от отца, так он был старшим сыном. Был он хорошо образованный, любил музыку и сам прекрасно играл на скрипке, был любящим отцом и много сил и времени отдавал детям. Стремился, чтобы мальчики были хорошо образованы и подготовлены к жизни. В дальнейшем, когда настали трудные времена, оказалось, что его усилия не пропали даром. Бабушка рассказывала, что в Самаре был необыкновенный цыганский хор, и дед часто ездил слушать его. В доме была прислуга. Мальчиков, пока они были маленькими, воспитывала бонна, немка Мартыновна. Она любила детей, и вся семья платила ей взаимностью. Помимо бонны, держали кухарку, кучера. Бабушка всегда говорила с гордостью: «У нас был собственный выезд!». Это означало, я думаю, что на подворье были и лошади.

Как жаль, что я так мало могу рассказать об этих людях и их жизни, об их привязанностях. Бабушка была родом из Могилева, тоже из богатой купеческой семьи Симкиных. Она была на двадцать лет моложе деда, слыла в Самаре красавицей и умницей. Казалось, всё было хорошо. Жили, растили детей, строили планы на будущее. Однако двадцатый век разрушил налаженный быт этой благополучной купеческой семьи. Начались времена смуты, войн и революций. Году в 1919 семья, бросив всё, переехала в Сибирь. Отказавшись от прислуги, всё делали сами, готовили дом к зиме, пилили и кололи дрова, держали скотину, завели огород, и, как могли, старались пережить лихолетье. Однако бабушка всё время мечтала вернуться в Самару, в родной теплый дом, который она так любила, в привычный уют. В 1921 году было принято решение вернуться. Это был роковой шаг. В 1924 году деда арестовали. Я не знаю достоверно, за что, но в 1970 году случай свел меня с человеком по фамилии Левкович. Узнав, что я Кунина, и что предки мои из Самары, рассказал, что в 1924 году в Самаре было громкое дело двух купцов – Косова и Кунина, что их приговорили к расстрелу,и что его отец – адвокат Левкович добился смягчения приговора. Они были отправлены в Пермский лагерь, где и отбывали наказание.

В том же году дом ограбили. Бабушка рассказывала, что донос на деда написала прислуга. Эта же прислуга навела грабителей в дом. У них оказался список всех ценных вещей, по которому они и действовали. Когда пришли грабители, бабушка была дома. Они выстрелили в нее, она потеряла сознание. Решив, что она мертва, они беззастенчиво стали искать по списку и забрали всё, что было возможно.

Владимир Михайлович Кунин

Гнездо стало пустеть. После того, как деда арестовали в 1924 году, старший его сын Александр в возрасте 19 лет порвал с семьей и пошел в Красную Армию. В качестве кадрового военного он встретил войну, был тяжело ранен в легкое и в 1947 году умер в возрасте45 лет от последствий ранения. Средний Владимир (мой папа), которому исполнилось 17 лет, отправился в Ленинград в поисках лучшей жизни.Он был очень способным, любил учиться. Ему удалось поступить в зерновой техникум, скрыв свое купеческое происхождение. Окончив техникум с отличием, он поступил в Ленинградскую лесотехническую академию и стал блестящим инженером – универсалом. О судьбе младшего – Капитона мне известно мало. Знаю, что во время войны он был призван в армию, прошел всю войну, был ранен в обе ноги, однако военврач-хирург спас его ноги от ампутации. После войны он жил в Одессе.

Моего деда судьба преследовала даже в лагере. В 1931 году на него упало дерево, от ушиба возникла саркома. Бабушка поехала к нему через всю разоренную Россию. В лагере она ухаживала за ним и, как говорила моя мама, скрасила ему его последние дни…

Брат Илья после смерти старшего брата жил, как я думаю, в страхе за свое будущее. Он перебрался в Москву, устроился бухгалтером в какое-то маленькое учреждение, но это его не спасло. Илью арестовали в 1938 году и уже через две недели расстреляли в Бутово. В этом месте под Москвой тысячи трупов расстрелянных сваливали в громадные ямы и закапывали в безымянных могилах. Только после краха СССР, этой поистине Империи Зла, по обнаруженным в архивах материалам была издана книга расстрельных списков для Бутова. В этой книге я своими глазами увидела строчку с фамилией и именем Ильи и датой расстрела. Однако его жене, вернее, уже вдове Вере Константиновне сообщили, что Илья осужден на десять лет «без права переписки» (стандартный тогда термин),и до 1943 года у нее принимали передачи и деньги для заключенного!

Вторая мировая война принесла много нового горя в семью Веры Константиновны. Её сын Костя, успевший еще до войны выпустить две книги о знаменитых путешественниках, записался в Народное ополчение, погиб под Смоленском вместе со своей женой Лелей во время бомбежки. На войне погиб и зять Веры Константиновны, талантливый архитектор Александр Годяев. Умерла от тяжелой болезни и дочка Кости Наташа.

После смерти деда бабушка моя снова вышла замуж за замечательного человека – Соломона Михайловича Шлифера, но это уже совсем другая история. Самарский период жизни Куниных закончился.

Однако мне хочется продолжить это повествование и вписать в него те имена моих двоюродных дедушек и бабушек, которые родились во второй половине 19-го века. Были они людьми неординарными, каждый из них был личностью, насколько помню. Итак:Сара Карповна, Степанида Карповна и Самуил Карпович окончили университет в Лозанне или в Цюрихе. Учились они там вместе с будущим первым президентом Израиля Вейцманом. Вейцман в своих воспоминания пишет (я думаю – с тяжелым сердцем), что судьба его студенческих друзей ему известна… Он пишет, что у Самуила Кунина была очень дорогая и красивая шуба, которую они закладывали в ломбард, когда нехватало скудных студенческих средств продержаться до следующего месяца. Стоит сказать, что все трое стали врачами и успешно работали даже в советское время. Самуил Карпович работал профессором-гигиенистом в Ленинградском технологическом институте, Сара Карповна была фтизиатром, а Степанида Карповна была, кажется, зубным врачом.

Яков Карпович окончил юридический институт. Он был любителем и собирателем картин. Уже в советское время на выставках можно было, например. Увидеть картину Серова с надписью «из частной коллекции Я. Кунина». Еще помню Дору Карповну. Она была самой младшей из всех. В революцию 17-го года ей исполнилось 17 лет. Жизнь её сложилась не просто. Жила она в Ленинграде, как и большинство её сестер и братьев. У нее была маленькая комнатка в коммуналке, была она одинока.

У Самуила Карповича было четверо детей,два старших сына погибли время Великой Отечественной Войны. У Сары Карповны вырос замечательный сын Владимир Николаевич Кунин. Был он членом-корреспондентом Академии Наук СССР, директором научно-исследовательского института водных проблем. Он написал довольно любопытную книгу «В песках Каракумов», где описал жизнь геологов, искавших воду в этом засушливом районе Земли. Я его хорошо помню – он был интересным и очень теплым человеком.

Родственные связи поддерживались и в следующем поколении той семьи. К нам в дом приезжали многие из них. В этих встречах всегда ощущалось тепло родственных отношений и взаимная любовь. Даже наше поколение, рожденное уже в середине 20-го века еще чувствовало эту связь. Однако новое время с его бешенным ритмом нарушило эти связи, большая семья перестала быть сообществом. Я очень сожалею об этом. Если мои троюродные братья и сестры найдут этот сайт, то я очень прошу заполнить невольные пробелы, а то и просто отзовитесь!Я буду рада видеть вас и слышать.